Лариса Сотникова

     "Если стоит что-то делать, то только хорошо" - говорит гороскоп о кредо, которому по жизни следуют родившиеся под знаком Девы. Стилист Лариса Сотникова – Дева и возможно придерживается другого кредо, но от влияния звезд никуда не денешься, поэтому уж если она что-то и делает, то непременно с приставкой "супер". Субъективных мнений по этому поводу может быть множество, но с мнением жюри Всемирного фестиваля в Париже "Золотая роза", два года подряд награждавшего Сотникову высшей наградой, не поспоришь.


     Как говорит сама Лариса, родившаяся в год Кота: "Как истинная Кошка я не поддаюсь дрессировке, только позволяю развивать заложенные во мне Природой возможности". Судя по тому, какую жизнь прожила Лариса, трудно с ней не согласиться. Закончив среднюю и музыкальную школы с отличием, Лариса поступила в Воронежскую инженерно-строительную Академию, после окончания которой трудилась прорабом на стройке в Рязани, а потом опять вернулась в родной город - в проектный институт. Работая в нем, она уже тогда с удовольствием и почти профессионально, несмотря на отсутствие специального образования, "в обеденный перерыв стригла сотрудниц в дамской комнате". Потом, все еще работая в институте, она закончила курсы парикмахеров. Вот тогда-то хобби переросло в профессию. Сказав начальству "вы обо мне еще услышите", Лариса, похоже, попрощалась с искусством архитектуры ради парикмахерского искусства. А приняв такое решение, в рекордные сроки закончила известную на всю страну школу Николая Харьковского, став модельером по прическам. Но и на этом Сотникова не остановилась - в 1997 году, уже работая в системе "Wellа-Долорес", она увлеклась искусством макияжа, и в сентябре того же года, участвуя в III чемпионате России по декоративной косметике, заняла на нем 1 место. Жюри тогда по достоинству оценило ее работы "Кукла" и "Башня Татлина".


- Лариса, почему вы стали визажистом? Вам было недостаточно того, что вы работали парикмахером в известном московском салоне "Wellа-Долорес"?
- Как у любого творческого человека, у меня в голове рождались разные образы, которые не всегда можно было объяснить напарнику-визажисту. Можно было выбрать два пути – работать с визажистом до той стадии, когда друг друга понимаешь с полу взгляда, или сделать все самой. Я выбрала второй путь. Но чтобы делать все самой и на высоком уровне до сих пор приходится много тренироваться сразу по двум направлениям. Это сложно, но интересно.


- Среди ваших зарубежных коллег тоже встречаются такие универсалы?
- Буржуазные конкурсанты делают то, что я, втроем. Я же - "рашн" - делаю одна и прическу, и макияж, и боди-арт.
  

- В каком из будущих конкурсов нам следить за вашими творениями?
- Я считаю, что нет такого конкурса, в котором я могла бы участвовать. В Париже уже ехать неинтересно, ведь там были показаны две сильные работы. Конкурс есть конкурс, и нет гарантии, что и в третий раз я получу Гран-при "Золотой розы". В принципе я такой человек, что нормально отнесусь к любому месту, но ведь может так получится, что гран-при не дадут не потому, что моя работа плохая, а потому, что два Гран-при уже есть. Даже Долорес Кондрашова говорила, что не может быть, чтобы два года подряд одному и тому же человеку давали главный приз фестиваля.


- Оказалось, случается и такое…
- Да. Зато в России после Парижа было гораздо труднее и рискованнее выступать. Все-таки за границей к судейству подходят более объективно, чем у нас здесь - на наших внутренних конкурсах или на конкурсах, проходящих в Европейских рамках, но в России.


- А чем вам запомнился ваш первый конкурс?
- Он проходил в Кремле. Первую работу я сделала быстро и грамотно. Вторая была пообъемнее первой, но по технике я уложилась не в положенные 60 минут, а всего в 58. В экстремальных ситуациях включаешь скорость и можно сделать быстрее то, что отрабатывалось на тренировках. Мне еще запомнился финал в Париже. Я была тогда на каком-то бешеном подъеме. Я нарисовала чулок на манекенщице, а перед выходом, меня спрашивают: "Почему у всех есть боди-арт, а у тебя нет?". "Так вот же, - говорю, - чулок". Никто даже не понял, что он нарисован. Конкурс в Париже был первым, в котором участвовали визажисты из России. Говорили, что с первого раза никто не завоевывал первые места, сначала надо добиться результатов на чемпионате Европы, засветиться там несколько раз, а уж потом… Но я просто выполняла работу и думала, как бы не подвести своих тренеров – Наталью Сергеенкову (визаж) и Елену Баклушину (прическа). Мол, покажу хорошую работу, войду в 10-ку и хорошо. Когда началось награждение и дошли до 2-го места, я посчитала, что 6-е и 7-е тоже неплохо. Объявляя Гран-при, назвали какую-то фамилию – Исаева. Ни "Россия", ни "Сотникова" никто не услышал. Только благодаря переводчице удалось выяснить, кого на самом деле имел в виду объявляющий призеров. Я была в шоке: сначала пугали, что и 10-ку не войдешь, а теперь о Гран-при говорят. Думала, издеваются.


- По-своему – это уникальное восхождение на стилистический Олимп?
- Полгода после этого конкурса у меня была жуткая депрессия. Поговаривали, что жюри просто ошиблось в тот год, поэтому на следующую "Золотую розу" я поехала опять, чтобы доказать - моя победа не была ошибкой. И доказала.


- Конкурсы помогают вам в повседневной работе в салоне "Wellа-Долорес" в Крылатском?
- Чтобы расти как мастер - обязательно надо в них участвовать в конкурса. Чтобы потом твой самый придирчивый клиент остался доволен макияжем и прической, которые я ему сделала.


- Вы приехали в Москву из Воронежа. Не тяжело было привыкать к бешеному ритму столицы?
- Я приехала в Москву, чтобы чего-то достичь, поэтому приходилось от чего-то отказываться. Я не могу жить просто. Мне нужны испытания. С ними всегда было так: одно заканчивается, начинается другое, третье. Со временем я так привыкла к трудностям, что теперь без них жить не могу. Когда наступает время затишья, я думаю, что уж больно спокойно мне живется, надо заняться чем-нибудь. Если какое-то время я отдыхаю, у меня накапливается потенциал, который нужно выплеснуть. Я начинаю метаться, и наступает очередной этап испытаний.


Беседовала Елена Хакимова